Вчера я проснулся в 4:15 утра, со мной происходило что-то чудесное. Я начал бегать по коридору и кричать, что я родился заново. Я постучался к одной женщине, но не успел рассказать ей все, как она хлопнула дверью мне по носу. Тогда я постучался к другим соседям и сказал им: «Ребята, я только что заново родился!». Они вызвали охрану. В Ярославле дело было, в муниципальной гостинице. Люди порой ничего не понимают в жизни.
Смерти я не боюсь. Я никогда не умирал, а как можно бояться чего-то, чего никогда не делал? Это не в моем стиле.
Мне кажется, Бог говорит моими устами. Он выбрал меня, потому что с одной стороны, я достаточно мягкий человек, а с другой — недостаточно умный, чтобы говорить что-то серьезное от себя.
В моей жизни была трагедия. Однажды я и моя первая любовь сидели в нашей маленькой квартирке, горячей воды не было, и я попросил ее подогреть воду в чайнике. Она улыбнулась и ответила: «Я люблю тебя. Я никогда тебя не обижу», а я тоже улыбнулся и сказал: «Побей меня, я написал про тебя песню». Дальше все будто провалилось во тьму, я помню только, что стою под ледяными струями воды, грохот выстрела и звук падения тела на дверь. Я не знал, что у нее проблемы с моей музыкой. Я любил ее. Я думал, мы сможем быть вместе вечно.
Православие не уберегает тебя от греха,
но очень мешает им наслаждаться.
Суицид — это не ответ, это еще один большой вопрос.
В детстве я думал: если я смогу позволить себе купить столько мороженого, сколько не смогу съесть — вот это будет значить, что я богат. Я и сейчас так думаю.
Один раз на корпоративе я познакомился с Дмитрием Медведевым. Я ему сказал: «Знаете, я благодарю Бога, что я не на вашем месте». И он ответил: «Да, я тоже».
У меня нет ни единой моей записи, которую я бы слушал с удовольствием. Ненавижу это. Предпочитаю просто смотреть на себя без звука. Или ставить Джонни Кэша.
Фаны любят меня за мой перфекционизм. Но меня самого он делает вечно неудовлетворенным, несчастным сукиным сыном.
Я верю в русский национализм. И упорствую в своей вере именно потому, что куча людей сатанеет, когда я о нем говорю.
Любовь — это десерт из мороженого со всеми возможными добавками. Секс — лишь вишенка на верхушке.
Не стоит воспринимать критику болезненно. Я в таких случаях думаю: а вот еще один идиот, который не понял мой охуенный замысел.
Сейчас я больше не напиваюсь. Я могу себя контролировать. Никогда не думал, что что-то в мире может заставить меня прекратить пить, но когда мой продюсер посадил на оклад бригаду реаниматологов, я задумался.
У меня хорошее здоровье, красивые волосы, я могу бегать и прыгать. Я на вершине мира!
Я не задумывался всерьез о том, чтобы написать книгу. Но рано или поздно это делают все. Поэтому я тоже напишу свою ближе к пенсии. Расскажу в ней вообще всю правду. И сяду лет на десять.
Я бы никогда не поджег пианино. Однажды я разозлился и сбросил одно в реку. Меня потом мучала совесть и мать грызла.
Сроду не видел смысла в прополке. Никакого будущего у этого занятия нет. Я сто раз говорил бабушке: «Ба, я буду великим музыкантом», а она только кряхтела: «Отсюда вижу одуванчик в заднем ряду помидоров».
Я не могу прочесть за раз больше трех строчек. У меня дислексия и маленький attention span. Я даже это интервью прочесть не смогу.