Хороший, плохой, злой — трио из Торонто, размеренно переворачивающее представление людей о джазе. Бас-гитарист группы Честер Хансон в преддверии московского (23 июля на крыше центра дизайна Artplay, в рамках фестиваля Jazz Rooftop) и питерского (24 июля в клубе Dada) концертов открывает душу нашим чутким читателям.
— Был ли у вас некий определенный концепт, когда вы решили делать группу? Что вы хотели играть изначально?
— Мы втроем подружились еще в джазовой школе. У нас не было какой-то конкретной идеи, сначала мы просто джемили вместе, тусовались, делали всякие смешные штуки. Со временем решили заняться этим серьезно.
— Как родилось такое славное название?
— Несколько лет назад наш клавишник Мэт со своими друзьями работал над идеей ТВ-шоу, которое должно было называться Bad Bad Not Good, с шоу так ничего и не выгорело, но мы решили оставить это название для группы.
— Это уже не первый раз, когда вы приезжаете в Москву, как ты можешь описать нас, здешних жителей? Какие вообще впечатления?
— Когда мы в первый раз попали в Москву, не получилось особо посмотреть город. Но люди потрясающие, мне кажется, это было одно из лучших выступлений, все сходили с ума, танцевали. Мы, наверное, никогда не подписывали так много автографов после шоу, как в тот раз. Это был очень крутой опыт.
— Настоящая музыка начинается с чувств или с навыков игры?
— Определенно с чувств. Когда мы слушаем музыку, то ищем там какие-то определенные эмоции, чувства или вибрации. Уметь хорошо играть на своем инструменте — это важно, но это ничего не значит, если ты не можешь сыграть что-то честно, с полной самоотдачей.
—Возможно ли возвращение музыки к ее аналоговым корням или все надолго захвачено электроникой?
— И там и там есть свои плюсы и минусы. Сейчас очень много действительно интересной электронной музыки, но мы всегда любили просто играть на своих инструментах. Мне намного больше нравятся реальные вещи, которые можно потрогать, в отличие от всех этих компьютерных штук.
— Назови своих любимых джазовых музыкантов.
— Мне нравятся очень многие, но в шорт-листе — Джон Колтрейн, Чарльз Мингус, Эрик Долфи, Боб Стивенс. Это музыка, которая не стареет.
— Нужно ли начинающим группам соответствовать актуальным трендам?
— Всегда нужно пробовать играть разную музыку, тогда появится шанс, что ты сможешь как-то скомбинировать стили и придумать что-то новое. Вот мы для записи последнего альбома кучу времени посвятили сочинению песен, вдохновлялись огромным количеством старой музыки, потом записывались в крутой студии в Торонто, там было много способов поэкспериментировать со звуком.
— Как сегодня стать востребованным профессиональным музыкантом?
— Это была большая удача, что нас быстро заметили, и уже в самом начале нашей карьеры была возможность записываться. Я знаю много людей, не хуже нас, но которым просто меньше повезло. Вообще вся музыкальная индустрия основана на удаче. Если твоя музыка резонирует с каким-то количеством людей, они приходят на твои шоу, и со временем ты начинаешь лучше играть.
— Вы думали о создании собственного лейбла? Вы бы смогли возродить джаз в массах.
— Это гигантское количество работы, я думаю, сейчас мы точно не будем этим заниматься, слишком много времени придется тратить. Но в будущем, возможно, через несколько лет — да, мы бы очень хотели попробовать сделать нечто подобное, помогать людям делать музыку.
— Обязательна ли для успеха музыканта поддержка лейбла?
— Подписать контракт может быть хорошим решением, но так же может быть и плохим. Мне кажется, лейбл должен помогать тебе оставаться креативным, помогать развиваться, любить то, что ты делаешь и позволять делать музыку такой, какой ты хочешь. Иначе он будет лишь зажимать тебя в рамках и мешать.
— Расскажи про работу с Red Bull Music Academy.
— Они взялись из ниоткуда и пригласили нас поучаствовать в их проекте. Так что нас позвали в дом к Бутси Колинсу, чтобы мы поиграли там, поджемили с ним, а Red Bull сняли видео. Мы были очень рады, потому что Бутси — легенда. Встретить его было очень круто, у него очень сюрреалистический дом, там полно крутейшего оборудования, огромные старые синтезаторы, усилители, гитары. Он нереально позитивный чувак, было очень приятно с ним поработать.
— О чем вы хотите сказать людям с помощью своих песен?
— Трудно ответить, потому что наша музыка инструментальная, у нас нет текстов, значение которых люди могли бы разгадывать. Мы лишь хотим честно делать разнообразную и интересную музыку.
— Что для тебя является искусством?
— Я не особо сведущ в искусстве в целом, потому что я всегда был занят музыкой, но я знаю, что оно оказывает огромное влияние на жизни людей. Музыка сильно изменила мою жизнь, когда возможность сфокусироваться и работать над чем-то. Она была огромной частью моей жизни с тех пор, как мне было исполнилось 4 года, я просто не могу представить свою жизнь без нее. Практически все мои друзья у меня появились благодаря музыке. Я думаю, что она — самая чистая форма искусства и связи между людьми.
— Как ты выбираешь свое оборудование?
— Мне всегда нравились старые бас гитары из 60-70-ых, старые клавиши, усилители. Поэтому я всегда выискиваю нечто подобное. Люблю инструменты с историей.
— Чем ты занимаешься в свободное время?
— Его не так уж и много, обычно оно все равно отдается музыке, либо ты ее слушаешь, либо придумываешь идеи для записи, даешь интервью. Кроме этого, я люблю готовить, читать книги, смотреть фильмы, в общем, всякие обычные дела.
— Что можешь посоветовать для тех, кто только в самом начале музыкального пути?
— Самое главное, будьте уверены, что вам весело, что вы получаете удовольствие от процесса. Потому что музыка дарит тебе и людям вокруг неописуемое чувство радости. И если ты делаешь то, что не прет, в итоге все превратится в страдание, потому что ты не на своем месте. Так что много работайте, оставайтесь позитивными, просто не бросайте свое дело, и все получится.